Масляные и акриловые картины Аарона Априля претерпели глубокую трансформацию после его эмиграции в Израиль в 1972 году. В то время как его ранние советские работы включали мощные реалистические произведения, такие как «Казнь» (1961), смело затрагивавшие реалии советского ГУЛАГа и утвердившие его как мужественного художника, его поздний «израильский» период взорвался многоцветными, энергичными и страстными полотнами.
Центральным принципом его художественного видения в Израиле было интенсивное взаимодействие со светом, особенно с уникальным и часто «жестоким» светом Иерусалима. Апрель знаменито заявил, что его целью было «выиграть этот конкурс со светом», неустанно стремясь запечатлеть или воплотить это неуловимое освещение в своих полотнах. Его палитра этого периода описывается как энергичная и всеобъемлющая, способная передать «насилие цвета», где оттенки, кажется, «борются друг с другом или обнимают друг друга», полностью захватывая зрителя.
Масляные картины Априля часто многозначны, многогранны и фантастичны, активно приглашая зрителя открыть для себя слои интерпретации. Его стиль часто смешивает фигуративные и абстрактные элементы, при этом образы часто возникают из кажущихся хаотичными или пульсирующих красочных мазков. Ключевой концепцией в его позднем творчестве является использование «пятен памяти» — мазков, которые функционируют как самодостаточные сосуды света и пространства, отражая фрагментированную природу памяти. Он переосмыслил символизм, подчеркивая, что значение возникает из взаимодействия этих материальных «означающих», а не из предсуществующих метафизических идей. Его холсты также стремились сочетать статические аспекты живописи с динамическим движением, предлагая зрителю уникальное ощущение «бытия» в текущем, концентрированном моменте времени. Библейские темы особенно заметны, рассматриваясь не просто как исторические рассказы, а как часть «самой ткани сегодняшней жизни» и глубоко связанные с родовой памятью в Иерусалиме, который он считал своей духовной родиной.
Искусство Аарона Априля часто обращалось к окружающему миру, изображая повседневную жизнь как в его ранние советские годы, так и в преобразующий израильский период. Эти работы часто попадают в категорию «достаточно реалистичных или относительно реалистичных работ с понятным сюжетом», предлагая зрителям узнаваемое окно в человеческий опыт.
В израильский период Априль писал интимные «сцены из жизни», такие как «Семья», «В ожидании наследника» и «Дом в Иерусалиме». Его акварель «Канун субботы. Сбор у Стены Плача» (1993) выделяется своей «поразительной точностью» в передаче как архитектурных деталей, так и многочисленных крошечных фигур, демонстрируя его тщательный взгляд на детали даже в суетливой сцене.
Возвращаясь к своим ранним годам в Советском Союзе, искусство Априля часто описывалось как «реалистические картины». Он затрагивал темы, общие для «шестидесятников» (художников 1960-х годов), включая такие произведения, как «На новых землях», «Тракторист за едой» и «Рыбаки Нарыма». Ранние сибирские пейзажи, такие как «После работы» 1958–60 годов, «В Томской области» 1959 года (имевшая «большой резонанс»), «Здесь мы будем жить» 1961 года, «Окраина деревни» (1958) и «Дома на реке Томь», также намекали на человеческое присутствие и деятельность, несмотря на их основной акцент на природе.
Хотя эти ранние работы охватывали реализм, Матти Фишер предполагает, что Априль использовал «тонкую иронию для реализации субъективного модуса» в своих сибирских пейзажах, подразумевая, что они никогда не были чисто прямолинейным подражанием реальности. Этот ранний период часто ассоциировался с «суровым стилем» или «строгим стилем» того времени, отмеченным более приглушенной палитрой. Сам Априль вспоминал, как ему говорили, что он рисовал только «умброй», описывая землю в своих ранних работах как «серо-умбровую», что резко контрастировало с яркими цветами, которые позже определят его израильское искусство.
1972 год ознаменовал «резкий поворот» в жизни и художественной траектории Априля с его переездом из Советского Союза в Израиль. Ему фактически пришлось «начинать… с нуля» в художественном плане. Хотя он привез с собой сильную профессиональную подготовку из Суриковской школы, интенсивный израильский свет глубоко повлиял на его палитру и подход. Этот драматический сдвиг привел к появлению ярких, выразительных и «раскованных» цветов, наблюдаемых в его поздних работах, включая те, что запечатлели нюансы повседневной жизни на его новой родине.
