Акварели Аарона Априля ценятся за их выдающуюся глубину и свечение, часто выставляясь наряду с его мощными масляными полотнами. Вопреки общепринятому представлению о том, что акварель должна быть выполнена быстро, Априль часто уделял этим работам значительное время – порой даже больше, чем своим масляным картинам – что позволяло достигать необычайной насыщенности и сложности. Его статус выдающегося акварелиста был мощно подтвержден заметной выставкой 2002 года в Московском музее современного искусства.
В этой универсальной технике Априль исследовал обширный круг сюжетов, включая глубокие духовные темы, выразительные пейзажи и сложные аллегорические композиции. Его особенно хвалили за безупречную способность тактично смешивать фигуративные и абстрактные элементы, демонстрируя тонкое мастерство, уникальное для его видения. Критики неизменно отмечают его исключительное умение передавать свет и тончайшие цветовые нюансы, подчеркивая, как его акварели передают «внутренний свет, несомый самим пигментом», и завораживающие «тающие цвета пустыни». Этот изысканный эффект, достигаемый в акварели, часто считался более утонченным, чем маслом, для передачи деликатного, почти эфирного свечения южного израильского пейзажа. Шедевры, такие как «Накануне Шаббата. Сближение у Стены Плача» (1993), служат яркими примерами, демонстрируя его «поразительную точность» в изображении как архитектурных сооружений, так и сложных фигур с захватывающей дух ясностью.
Хотя Аарон Априль принципиально тяготел к фигуративному искусству, его работы богаты абстрактными элементами и подходами, особенно заметными в его поздний израильский период. Вместо чистой абстракции Априль мастерски интегрировал абстрактные качества в свои композиции, часто сочетая фигуративные и абстрактные элементы с поразительным тактом, что особенно заметно в его выразительных акварелях.
В динамичном стиле Априля линии могли «пережить себя», а формы могли «раствориться в оттенке», оставляя лишь намек или предложение фигуры. Эта техника позволяла образам возникать из самой краски и цвета или быть намеченными ими, а не строго очерченными. Эта присущая текучесть значительно способствует абстрактному ощущению его произведений.
Ключевой аспект, который питает абстрактное качество искусства Априля, — это его интенсивное внимание к цвету и свету. Суть его работ часто описывается как «насилие цвета и его восприятия», где цвета воспринимаются как «борющиеся друг с другом или обнимающие друг друга». Это мощное, динамичное взаимодействие цвета функционирует как самостоятельный абстрактный язык, передавая глубокие эмоции и энергию. Уникальный, интенсивный свет Иерусалима, в частности, глубоко повлиял на его глубокие «цветовые одержимости».
Его инновационная концепция «пятен памяти» также привносит отчетливое абстрактное качество. Образы и фигуры могут возникать из столкновений и слоев краски или из этих выразительных «пятен», которые аналогичны фрагментированной и многослойной природе памяти. Эти «пятна памяти» часто образуют богатую, сложную ткань, а не строгий нарратив, побуждая зрителя активно интерпретировать увиденное и препятствуя слишком упрощенной идентификации.
Априль также стремился сочетать статическую природу пластических искусств с ощущением динамики, стремясь «пересекать границы пластических искусств». Это включало использование живописных элементов, в том числе абстрактных, для передачи убедительного ощущения движения и концентрированного времени в произведении искусства.
В конечном итоге, хотя сюжеты Априля часто черпались из видимого мира и библейских повествований, его изощренное использование абстракции — через растворяющиеся формы, динамичный цвет и выразительные «пятна памяти» — служило для углубления эмоционального, символического и духовного воздействия его искусства. Это приглашало зрителя активно участвовать в интерпретации «многозначного, многоликого и фантастического» мира, который он так уникально создал.
