Акварели Аарона Априля ценятся за их выдающуюся глубину и свечение, часто выставляясь наряду с его мощными масляными полотнами. Вопреки общепринятому представлению о том, что акварель должна быть выполнена быстро, Априль часто уделял этим работам значительное время – порой даже больше, чем своим масляным картинам – что позволяло достигать необычайной насыщенности и сложности. Его статус выдающегося акварелиста был мощно подтвержден заметной выставкой 2002 года в Московском музее современного искусства.
В этой универсальной технике Априль исследовал обширный круг сюжетов, включая глубокие духовные темы, выразительные пейзажи и сложные аллегорические композиции. Его особенно хвалили за безупречную способность тактично смешивать фигуративные и абстрактные элементы, демонстрируя тонкое мастерство, уникальное для его видения. Критики неизменно отмечают его исключительное умение передавать свет и тончайшие цветовые нюансы, подчеркивая, как его акварели передают «внутренний свет, несомый самим пигментом», и завораживающие «тающие цвета пустыни». Этот изысканный эффект, достигаемый в акварели, часто считался более утонченным, чем маслом, для передачи деликатного, почти эфирного свечения южного израильского пейзажа. Шедевры, такие как «Накануне Шаббата. Сближение у Стены Плача» (1993), служат яркими примерами, демонстрируя его «поразительную точность» в изображении как архитектурных сооружений, так и сложных фигур с захватывающей дух ясностью.
Искусство Аарона Априля часто обращалось к окружающему миру, изображая повседневную жизнь как в его ранние советские годы, так и в преобразующий израильский период. Эти работы часто попадают в категорию «достаточно реалистичных или относительно реалистичных работ с понятным сюжетом», предлагая зрителям узнаваемое окно в человеческий опыт.
В израильский период Априль писал интимные «сцены из жизни», такие как «Семья», «В ожидании наследника» и «Дом в Иерусалиме». Его акварель «Канун субботы. Сбор у Стены Плача» (1993) выделяется своей «поразительной точностью» в передаче как архитектурных деталей, так и многочисленных крошечных фигур, демонстрируя его тщательный взгляд на детали даже в суетливой сцене.
Возвращаясь к своим ранним годам в Советском Союзе, искусство Априля часто описывалось как «реалистические картины». Он затрагивал темы, общие для «шестидесятников» (художников 1960-х годов), включая такие произведения, как «На новых землях», «Тракторист за едой» и «Рыбаки Нарыма». Ранние сибирские пейзажи, такие как «После работы» 1958–60 годов, «В Томской области» 1959 года (имевшая «большой резонанс»), «Здесь мы будем жить» 1961 года, «Окраина деревни» (1958) и «Дома на реке Томь», также намекали на человеческое присутствие и деятельность, несмотря на их основной акцент на природе.
Хотя эти ранние работы охватывали реализм, Матти Фишер предполагает, что Априль использовал «тонкую иронию для реализации субъективного модуса» в своих сибирских пейзажах, подразумевая, что они никогда не были чисто прямолинейным подражанием реальности. Этот ранний период часто ассоциировался с «суровым стилем» или «строгим стилем» того времени, отмеченным более приглушенной палитрой. Сам Априль вспоминал, как ему говорили, что он рисовал только «умброй», описывая землю в своих ранних работах как «серо-умбровую», что резко контрастировало с яркими цветами, которые позже определят его израильское искусство.
1972 год ознаменовал «резкий поворот» в жизни и художественной траектории Априля с его переездом из Советского Союза в Израиль. Ему фактически пришлось «начинать… с нуля» в художественном плане. Хотя он привез с собой сильную профессиональную подготовку из Суриковской школы, интенсивный израильский свет глубоко повлиял на его палитру и подход. Этот драматический сдвиг привел к появлению ярких, выразительных и «раскованных» цветов, наблюдаемых в его поздних работах, включая те, что запечатлели нюансы повседневной жизни на его новой родине.
