Масляные и акриловые картины Аарона Априля претерпели глубокую трансформацию после его эмиграции в Израиль в 1972 году. В то время как его ранние советские работы включали мощные реалистические произведения, такие как «Казнь» (1961), смело затрагивавшие реалии советского ГУЛАГа и утвердившие его как мужественного художника, его поздний «израильский» период взорвался многоцветными, энергичными и страстными полотнами.
Центральным принципом его художественного видения в Израиле было интенсивное взаимодействие со светом, особенно с уникальным и часто «жестоким» светом Иерусалима. Апрель знаменито заявил, что его целью было «выиграть этот конкурс со светом», неустанно стремясь запечатлеть или воплотить это неуловимое освещение в своих полотнах. Его палитра этого периода описывается как энергичная и всеобъемлющая, способная передать «насилие цвета», где оттенки, кажется, «борются друг с другом или обнимают друг друга», полностью захватывая зрителя.
Масляные картины Априля часто многозначны, многогранны и фантастичны, активно приглашая зрителя открыть для себя слои интерпретации. Его стиль часто смешивает фигуративные и абстрактные элементы, при этом образы часто возникают из кажущихся хаотичными или пульсирующих красочных мазков. Ключевой концепцией в его позднем творчестве является использование «пятен памяти» — мазков, которые функционируют как самодостаточные сосуды света и пространства, отражая фрагментированную природу памяти. Он переосмыслил символизм, подчеркивая, что значение возникает из взаимодействия этих материальных «означающих», а не из предсуществующих метафизических идей. Его холсты также стремились сочетать статические аспекты живописи с динамическим движением, предлагая зрителю уникальное ощущение «бытия» в текущем, концентрированном моменте времени. Библейские темы особенно заметны, рассматриваясь не просто как исторические рассказы, а как часть «самой ткани сегодняшней жизни» и глубоко связанные с родовой памятью в Иерусалиме, который он считал своей духовной родиной.
Для Аарона Априля библейские и религиозные сюжеты были не просто историческими отголосками, а самим пульсом современного бытия. Эта тема является центральным и повторяющимся столпом на протяжении всего его творчества, отражая его глубокое убеждение в том, что «живое слово Всевышнего, царей и пророков вплелось» в «саму ткань сегодняшней жизни». Априль обладал необычайной способностью различать библейский резонанс даже в суетливой реальности современного Израиля и окружающего мира, что проистекало из интуитивного освоения священных текстов.
Его взаимодействие с этими темами было глубоко духовным, особенно переплетающимся с его жизнью в Израиле и его глубокой связью с Иерусалимом. Он считал Иерусалим своей «родиной» и своим «духовным и географическим убежищем», местом, неразрывно связанным с родовой памятью еврейского народа. Эта духовная глубина мощно резонировала со зрителями, как отметил Дмитрий Жилинский, заметивший, что работы Априля, касающиеся истории и жизни еврейского народа, пленяли аудиторию, приглашая ее «смотреть, чувствовать, знать и понимать». В частности, люди с религиозным образованием часто искали и узнавали «этот образ» в его искусстве.
Априль подходил к этим сюжетам с «новым стилем», вдыхая новую жизнь в древние повествования. Акварели, изображающие сцены из Священного Писания, часто были центральным элементом его выставок, особенно Московской выставки 2002 года, которая стремилась передать глубокое откровение, пережитое им на земле Израиля.
В рамках этой мощной темы искусство Априля часто выносит на первый план борьбу добра со злом, часто движимую динамичным «вихрем красок». Эта борьба может быть визуализирована с помощью сложных форм, порой включающих птиц или насекомых. Концепция проводит параллели с «Демоном» Михаила Врубеля, где безмятежный свет Априля, исходящий от древних камней Иерусалима, противостоит «безумному царству» сумеречных оттенков. Посредством живописи глубокая эмоциональная привлекательность этих повествований превращается в непреходящую память.
