Акварели Аарона Априля ценятся за их выдающуюся глубину и свечение, часто выставляясь наряду с его мощными масляными полотнами. Вопреки общепринятому представлению о том, что акварель должна быть выполнена быстро, Априль часто уделял этим работам значительное время – порой даже больше, чем своим масляным картинам – что позволяло достигать необычайной насыщенности и сложности. Его статус выдающегося акварелиста был мощно подтвержден заметной выставкой 2002 года в Московском музее современного искусства.
В этой универсальной технике Априль исследовал обширный круг сюжетов, включая глубокие духовные темы, выразительные пейзажи и сложные аллегорические композиции. Его особенно хвалили за безупречную способность тактично смешивать фигуративные и абстрактные элементы, демонстрируя тонкое мастерство, уникальное для его видения. Критики неизменно отмечают его исключительное умение передавать свет и тончайшие цветовые нюансы, подчеркивая, как его акварели передают «внутренний свет, несомый самим пигментом», и завораживающие «тающие цвета пустыни». Этот изысканный эффект, достигаемый в акварели, часто считался более утонченным, чем маслом, для передачи деликатного, почти эфирного свечения южного израильского пейзажа. Шедевры, такие как «Накануне Шаббата. Сближение у Стены Плача» (1993), служат яркими примерами, демонстрируя его «поразительную точность» в изображении как архитектурных сооружений, так и сложных фигур с захватывающей дух ясностью.
Искусство Аарона Априля выходит за рамки простого изображения, приглашая зрителей в богатый мир аллегории и символизма. Его картины ценятся за их глубокую, многогранную природу, где цвета и формы переплетаются, создавая многочисленные неуловимые «лица», которые способствуют индивидуальной интерпретации и даже новым названиям от наблюдателя. Определяющей чертой его творчества является присущее ему чувство тайны и души, активно вовлекающее зрителей и побуждающее их «соучаствовать» в раскрытии его сложных слоев. Критики неизменно описывают его творения как «цепочку тайн», и сам Априль намеренно «оставляет место для тайны, для загадки».
Под глубоким влиянием символизма, особенно Михаила Врубеля, Априль переосмыслил эти идеи. Вместо того чтобы указывать на отдельные метафизические сущности, он сосредоточился на взаимодействии материальных элементов картины — означающих — как прямом средстве достижения смысла. В этой системе материальные элементы действуют как катализатор памяти, а накопление памяти становится путем к достижению сознания, которое он рассматривал как «эффект», возникающий из этого самого процесса. Следовательно, его искусство может быть воспринято как серия загадок или сложный гобелен, который требует активного участия зрителя в построении его смысла.
В рамках этого богатого символического языка Априль часто выносит на первый план борьбу добра со злом, часто выражаемую через динамическое взаимодействие цвета. Его холсты населены странными, неуловимыми образами и фигурами — такими как животные, связанные с детскими страхами, — которые органично возникают из ярких слоев краски. Его работы также исследуют универсальную концепцию борьбы или конфликта как неотъемлемого аспекта изменения и становления, потенциально даже воплощая эротическую силу. Эта глубина исследования часто придает его картинам умозрительный характер, побуждая к созерцанию еще долго после первого просмотра.
